В 2020 году NASA спустит на поверхность Марса новый ровер, среди задач которого будет поиск доказательств древней жизни на планете. Ролик снят для ток-шоу «Билл Най спасает мир».

Перевод: Анастасия Барская
Редактура: Алексей Лоскутов
Научный редактор: Егор Жмак
Озвучка: Дмитрий Валуев, Вадим Казанцев, Маргарита Корш
Монтаж звука: Андрей Фокин
Монтаж видео: Джон Исмаилов
Обложка: Эльдар Нургалиев

Источник 

Разрешение на публикацию 

Скрытый текст
Дерек: Это просто нереальное ощущение — находиться настолько близко  к роверу Кьюриосити. Это, конечно, не тот, что сейчас на Марсе, но, по сути, абсолютно такой же.
Я нахожусь в Лаборатории Реактивного Движения в ПасадЭне, Калифорния
Дерек: Поверить не могу, что мы здесь, Билл, это невероятно.
Это центр НАСА: здесь строят марсоходы, космические зонды, и здесь же вытаскивали с Марса Мэтта Дэймона.
Наверное, вас уже тошнит отвечать на вопросы о “Марсианине”.
Кен: Точно.
Дерек: Это координатор проекта Кен Фарли, с которым я обсуждал жизнь на Марсе. Он вместе с другими учёными  работает над миссией НАСА, которая впервые за сорок лет будет целенаправленно искать жизнь на другой планете. Она называется “Марс две тысячи двадцать”.
Если на Марсе есть жизнь, разве мы не должны были уже найти её?
Кен:  Нет. Не обязательно.
Дерек: Но ведь искали же! Было несколько миссий, например, Викинги или тот же Кьюриосити.
Одна из проблем — в том, что мы даже не знаем точно, что искать. Жизнь на Марсе может в корне отличаться от жизни на Земле. Последние миссии, — Эксплорэйшн и ровер кьюриосити, — искали и нашли признаки воды —  главного условия для зарождения жизни.
Сара: Мы следуем за водой: изучаем, где и когда она была. Затем ищем пригодную среду обитания — места, где могла быть жизнь. Сейчас мы знаем о Марсе достаточно, чтоб искать следы древней жизни, а не что-либо на его поверхности.
Дерек: Значит, на поверхности жизни нет?
Сара: Скорее всего, если Марс сейчас обитаем, жизнь скрыта под землёй, под шапками льда — в местах, которые сложно исследовать с помощью роверов и спускаемых аппаратов, которые мы отправили ранее.
Дерек: То есть кроты, сурки и всё такое, да?
Сара: Ну, микрокроты типа бактерий. Ну нет, не кроты, конечно. Мы ищем биологические следы. Узор или вещество в породе, которые остаются только от живых существ.
Дерек: Чтоб обнаружить эти следы, новому роверу понадобятся передовые технологии, над которыми здесь уже работают. Для получения неопровержимых доказательств нужны буровые образцы.
Кен:  Нужны фрагменты породы, размером со школьный мелок. Наша задача — наполнить тридцать семь таких колб и в будущем вернуть их обратно.
Дерек: Марс две тысячи двадцать отличается от предыдущих миссий тем, что НАСА попытается вернуть образцы на Землю, чтобы проверить их на признаки жизни.
Кен:  Здесь на Земле мы сможем всесторонне их изучить; а еще потребуются новые методы, ведь до сих пор у нас у нас не было такого объекта исследования.
Дерек: Итак, чтоб обнаружить жизнь, придется доставить эти образцы с Марса, чего никогда раньше не делали, и исследовать их при помощи методов, которые еще не изобрели. И я не мог не спросить:
А каковы, по-вашему, шансы обнаружить жизнь?
Кен:  Мммм… Я бы сказал, меньше чем… Знаете, я скептик… В любом случае, мы узнаем о том, что было на заре Солнечной Системы. И это та среда, та Солнечная Система, в которой зарождалась земная жизнь. Если пытаться разгадать происхождение жизни на Земле, — а это единственное место, где жизнь точно существует, — камней, хранящих эту летопись, уже нет.
Дерек: Значит, в какой-то мере изучение Марса подобно изучению Земли, застывшей во время зарождения жизни?
Кен:  По-моему, это самый интересный подход к его изучению.
Дерек: Просто невероятно. То, что здесь происходит, не сравнить больше ни с чем. Чем вы сегодня заняты? Сидите в офисе, работаете за компьютером? Ёлки-палки, а эти ребята работают над машиной для полёта в космос, на Марс, чтобы попытаться обнаружить жизнь. Это очень круто!
Это был один из моих репортажей для программы “Бил Най спасает мир”, где я работаю корреспондентом. Если вы его не видели, обязательно посмотрите. Но, поскольку шоу сняли для широкой аудитории, там я не вдаюсь в такие безумные детали, как на этом канале.
Например, эта фотография — первая из тех, что были переданы с поверхности Марса. Её сделал советский спускаемый аппарат “Марс-три” второго декабря семьдесят первого года. Став первым рукотворным объектом, который совершил мягкую посадку на Марс, он транслировал данные четырнадцать с половиной секунд, прежде чем замолчать навеки. Неизвестно, что с ним произошло — возможно, это как-то связано с бушевавшей в то время пыльной бурей.
А вот и первая чёткая фотография марсианской поверхности. Её сделал спускаемый аппарат “Викинг-один” двадцатого июля семьдесят шестого года. Одной из целей, заявленных для этой миссии, было доказательство существования жизни на поверхности Марса. Был проведён эксперимент, в котором образец марсианского грунта обработали слабым раствором питательных веществ, содержащим радиоактивный углерод четырнадцать. Суть в том, что если в грунте обнаружится радиоактивный углекислый газ, можно предположить, что питательные вещества были разложены в почве какой-то формой жизни. В этом эксперименте примечательно то, что он удался — были и другие эксперименты, направленные на поиск жизни, но они провалились, а этот показал наличие радиоактивного диоксида углерода.
Ещё более показательно, что спускаемый аппарат “Викинг-Два” повторил эксперимент “Викинга Один” и тоже получил положительный результат — всё было так многообещающе… Но неделю спустя эксперимент повторили, добавив при этом в грунт больше веществ, чтобы посмотреть, будет ли больше углекислого газа — и не вышло. Диоксид углерода больше не выделялся. И на основании отрицательных результатов этого и других экспериментов, учёное сообщество заключило, что сегодня живых организмов на поверхности Марса нет.
Так откуда же взялся углекислый газ? Химики полагают, что в марсианской почве есть сильные химические окислители вроде перхлоратов, способных реагировать с питательными веществами с выделением диоксида углерода. Но после первичной реакции веществам уже не с чем реагировать, поэтому при их повторном введении углекислый газ не выделялся.
Как видите, поиск живых организмов — невероятно трудная задача, если заниматься им удалённо. Поэтому Миссия Марс две тысячи двадцать предполагает отбор образцов породы с доставкой их на Землю, если только для второй миссии выделят бюджет, чтобы забрать их оттуда.
На борту ровера “двадцать двадцать” также будут новые инструменты, позволяющие рассмотреть породу во всех деталях. Прибор “Пиксл” будет использовать для поиска химических элементов рентгеновскую спектрометрию с очень высоким разрешением.
С его помощью планируют отыскать слоистые образования, подобные строматолитам, встречающимся на Земле. Это минеральные отложения, которые формируются многими миллиардами крошечных организмов, так что цель поисков — не ископаемые и не сами микроорганизмы. Нас интересуют результаты их жизнедеятельности, слоистые образования. По ним мы изучаем древнейшую жизнь здесь, и весьма вероятно, что именно они расскажут нам о жизни на Марсе.
Работу по поиску древней или современной жизни на Марсе ещё больше затрудняет Планетарная Защита. Это принцип, согласно которому никакая земная жизнь не должна быть занесена на объекты исследования вроде Марса. Это логично, ведь хуже всего было бы обнаружить на Марсе образцы живых организмов, занесённых туда нашими космическими аппаратами.
Некоторые организмы чертовски живучи, даже в космическом вакууме, под воздействием радиации. Согласно этому ограничению, космические аппараты должны быть стерилизованы, к тому же им запрещено совершать посадку в районах, где возможно наличие жидкой воды.
Я с огромным нетерпением жду результатов этой миссии. И надеюсь увидеть следующую миссию, которая позволит привезти обратно добытые образцы.
Меня поразила фраза, которую Ким Фарли сказал во время интервью: что Марс — своего рода временная капсула с породами, которые были свидетелями зарождения жизни на Земле. Я никогда не думал об этом раньше, но ведь, действительно, из-за тектонических процессов и погодных явлений на Земле мы утратили каменную летопись периода зарождения жизни. А значит, на Марсе мы сможем узнать не только о новых формах жизни, но и том, с чего она началась на самой Земле.