SARS-CoV-2 — штамм коронавирусов, который является возбудителем опасного инфекционного заболевания COVID-19. Лекарство от COVID-19 придется ждать год, если не больше, в связи с чем ребятам из AsapSCIENCE стало приходить много вопросов о том, есть ли какие-то способы лечения в таких условиях. В этом видео Грег и Митч расскажут о том, что такое противовирусные препараты, как они работают и стоит ли на них рассчитывать в борьбе с бушующей пандемией.

Перевод: Алексей Лоскутов
Редактура: Алексей Малов
Научная редактура: Мария Малова
Озвучка: Антон Киреев
Монтаж звука: Андрей Фокин
Монтаж видео: Джон Исмаилов
Обложка: Андрей Гавриков

Источник

Разрешение на публикацию 

Скрытый текст
Mitch Moffit: Похоже, вакцину против COVID-19, придется ждать еще примерно год, и нас засыпают вопросами о том, какие еще бывают способы лечения. Поэтому сегодня мы поговорим о существующих на данный момент противовирусных препаратах. Чтобы понять, помогут ли они в борьбе с коронавирусом, давайте разберемся, как они вообще работают.
Создавая подобные медикаменты приходится заботиться не только об их эффективности, но и о токсичности, а также устойчивости вируса к препарату. В отличие от большинства антибактериальных лекарств, действие противовирусных препаратов не нацелено на непосредственное уничтожение патогена. Они воздействуют на ваши собственные клетки таким образом, что вирусу становится сложнее их использовать для создания новых копий. Также некоторые препараты способствуют усилению иммунного ответа..
Greg Brown: Теперь давайте рассмотрим, как это все работает. Возьмем например, препарат “рибавирин”. Его используют для борьбы с крошечным, но довольно опасным РНК-вирусом гепатита C. У рибавирина есть четыре основных действия. Во-первых, попадая в организм он стимулирует выработку т-хелперов, которые играют не последнюю роль в иммунном ответе. Внутри клеток рибавирин превращается в монофосфат рибавирина, или РМФ, который расходует запасы ГТФ, молекулы, которая является одним из источников энергии. Чем меньше в клетке ГТФ, тем меньше энергии будет у вируса, для создания копий. Пройдя фосфорилирование ещё два раза, монофосфат рибавирина превращается в трифосфат рибавирина, или РТФ. Это очень важный этап, ведь РТФ уже непосредственно взаимодействует с РНК-полимеразой вируса — ферментом, который участвует в репликации генетического материала. Этот подход используют многие противовирусные препараты — ингибирование РНК-полимеразы останавливает основной механизм создания новых копий вируса. А ещё РТФ вызывает необратимые мутации из-за которых вирусы погибают.
Mitch Moffit: Прием рибавирина — лишь один методов лечения Гепатита C. Его назначение зависит от конкретных симптомов, предыдущих заболеваний и в целом, состояния пациента, так как примерно у каждого десятого этот препарат вызывает гемолитическую анемию, а другие побочные эффекты связаны с проблемами верхних дыхательных путей. При лечении вирусных заболеваний обычно используют сразу несколько методов, в зависимости от течения болезни.
Мы привели рибавирин в качестве примера, чтобы показать, насколько сложно устроен их принцип действия. И не стоит забывать, что их эффективность зависит, в том числе, от конкретных симптомов и общего состояния пациента. К сожалению, панацеи тут не существует — никаких волшебных таблеток, убивающий вирус наповал. Всегда будут нюансы и всевозможные “но”, с которыми придётся мириться.
Greg Brown: Вернемся к сложившейся на сегодня ситуации. Существуют ли в две тысячи двадцатом противовирусные препараты, способные справиться с бушующим SARS-CoV-2? Возможно, вы слышали про гидроксихлорохин. Вот уж кто словил волну хайпа, когда Трамп упомянул его и азитромицин в своём твите про ковид девятнадцать, написав, что у этой парочки есть “неплохие шансы перевернуть историю медицины”. Вероятно, он так решил из-за французского исследования, где из тридцати шести заражённых коронавирусом, двадцать лечили гидроксихлорохином, а ещё нескольких — другим антибиотиком. Да, кому-то из пациентов удалось помочь, но были и те, кто попал в реанимацию, а кто-то даже умер. 
Другая группа учёных, из Китая, пришла к выводу, что это вещество не работает вообще, а третья описала частичный жаропонижающий эффект. Исследования ведутся с рекордной скоростью, поэтому хлорохин и гидроксихлорохин уже проходят клинические испытания, а где-то через шесть недель мы узнаем, эффективен ли он, если да, то насколько, и не причиняет ли вреда тем, кто и так страдает от симптомов коронавируса. Так что без всякого сомнения заявление было преждевременным. Как сообщают сми, одна пара из америки, узнав про хлорохин по телевизору решила выпить содержащее его средство для чистки аквариумов, из-за чего оба отравились, а позже один из них умер. Так что не забывайте: по любым вопросам, которые касаются лечения важно слушать только экспертов. 
Как мы поняли на примере рибавирина, противовирусные препараты это сложные шутки с непростым механизмом действия. Поэтому специалисты не торопятся с заявлениями и ждут надежных результатов, прежде чем делать вывод о том, какие шансы у хлорохина и гидроксихлорохина перевернуть медицину. Окажутся ли они лучшим вариантом? Возможно. Станут ли одним из многих? Тоже может быть. А что если они вообще бесполезны или делают только хуже? Пока никто не знает.
Испытания во время пандемии проходят быстро и на малых выборках, поэтому не стоит верить восторженным заявлениям о чудо-таблетках — лучше подождать, пока всё несколько раз перепроверят. 
Но есть и хорошие новости: результаты исследований говорят о том, что гидроксихлорохин, похоже, все-таки помогает клетке защититься от вторжения, понижая её кислотно-щелочной баланс, из-за чего репликация вируса замедляется. Звучит отлично, но выводы делать рано.
Mitch Moffit: На слуху ещё один противовирусный препарат — ремдесивир. Он ингибирует м-РНК-полимеразу, — фермент, который, как мы уже говорили, участвует в синтезе РНК генома, необходимого для репликации вируса. Ремдесивир успешно тестировали против Эболы, но его антивирусная активность имеет довольно широкий диапазон. Испытания препарата уже начались, и ближайшие месяцы нам остается с нетерпением ждать первых результатов. 
Прямо сейчас ВОЗ проводит клинические испытания, сопоставляя ремдесевир и три других варианта лечения: комплекс лекарств против ВИЧ, другой комплекс против ВИЧ в сочетании с интерфероном, и хлорохин. 
Почему эти средства сразу тестируют на людях? Потому, что предыдущие этапы проверки уже провели — так, во время эпидемии Эболы ремдесивир прошёл доклинические испытания в чашке Петри, на мышах и макаках-резузах прежде чем был опробован на людях, и показал свою эффективность. 
Удалось выделить двадцать девять генов вируса SARS-CoV-2, которые кодируют белки на его поверхности. Теперь ученые анализируют уже существующие лекарства, чтобы понять, нет ли среди них тех, которые могут быть эффективны против вируса.
Но разработки нужно продолжать, потому что вероятно, для эффективного лечения придется использовать несколько препаратов, а если вирус вдруг мутирует, чем больше мы будем знать — тем лучше.
Greg Brown: Шесть лет — примерно столько нужно, чтобы разработать новое противовирусное средство и вывести его на рынок, но сейчас всё происходит гораздо быстрее. Поэтому уже через месяц или чуть дольше мы будем знать наверняка, можно ли доверять результатам, полученным в ходе первых испытаний. А пока, что нам всем нужно — а ну-ка вместе — оставаться-дома! Читайте книги, учите язык, готовьте! Я даже обжёгся — весь день у плиты! Запустите свой канал… это не так сложно. 
Сидите дома,.. необходимо сгладить кривую заболеваемости, чтобы выиграть больше времени на создание лекарств и вакцины. А ещё вы поможете медперсоналу — тем, кто сейчас на передовой — пусть спокойно лечат больных. Уже сейчас медработникам еле-еле хватает средств личной защиты, и меньшее что мы можем — сидеть на попе ровно. Выходя на улицу и общаясь друг с другом, мы подвергаем риску себя, а заодно и угрожаем жизни других людей! В том числе врачей, которые нас спасают. Среди них — моя прекрасная, умная, неподражаемая героическая сестрёнка. Она пульмонолог и работает с пациентами, которые находятся в реанимации на ИВЛ — ради неё я сижу и буду сидеть в этом триклятом доме сколько придётся. 
Mitch Moffit: Но давайте о чем-нибудь хорошем — ученые, исследователи и работники здравоохранения сплотились как никогда. Эпидемиологи, статистики, медсёстры, врачи, пульмонологи, специалисты по переливанию крови — о том, как это может помочь мы расскажем в другом видео — все они делятся результатами работы через интернет, на собственном примере показывая пользу свободного доступа к информации. Невзирая на границы, исследования и обмен данными происходят невероятно быстро.
Greg Brown: Повторю еще раз: оставайтесь дома. Соблюдая карантин мы даем возможность врачам и ученым сосредоточиться на поиске эффективных противовирусных препаратов, которые смогут нас вылечить. Знаю-знаю, сидеть дома и ждать — совсем не весело, и да, ситуация складывается не самым лучшим образом. Во многом, кстати, из-за постоянного и повсеместного недофинансирования науки во всём мире. 
Когда занимаешься популяризацией, становиться ясно, что средств на исследования не хватает, а ученых никто не слушает. Особенно грустно осознавать это в разгар пандемии, сидя взаперти в собственном доме ожидая, когда наука нас всех спасёт. В прошлом году Дональд Трамп собирался сократить финансирование Национального института здравоохранения — уже третий год подряд! Так может пора начать голосовать за политиков, которые верят в науку? 
Мы уже говорили и повторим вновь: голосуйте за науку, за лидеров, которые поддерживают науку и консультируются с учеными перед принятием решений всегда, а не только, во время пандемии, черт побери. Сейчас крайне важно не облажаться — любые проблемы с лекарством могут подорвать доверие граждан к государству, а исследования, проведённые в Гонконге, показали, что готовность соблюдать карантин напрямую коррелирует с тем, насколько население доверяет властям. Разработка противовирусного препарата — это важно, но не стоит забывать о контроле распространения самого вируса. Америка, Британия и Канада с этим явно не справляются, и нехватка анализов — всё еще проблема.